Перелёт

лётчики обязательно изображаются в перчатках, но летом жарко и я одеваю их только перед самым запуском двигателя. В полёте при закрытом фонаре ладони в перчатках, конечно, разогреваются, но без перчаток в полёте нельзя: можно поранить голую кожу о ручки тугих кранов, а в случае аварии (тьфу-тьфу) перчатка бывает буквально спасительницей. И толщина кожи перчаток выбрана не случайно: в тонких перчатках я лучше чувствую ручки и кнопки управления.

Скользнув взглядом по тормозному крану, убедился, что его рукоять в положении «Тормоз», поставил ручку сектора газа в положение «Пуск», нажал на кнопку передачи:

- Тридцать третий и тридцать шестой, ответьте тридцатому!

Переключился на приём и сквозь треск эфира уловил:

- Второе звено к взлёту готово!

- Третье звено к взлёту готово!

Глянул вправо, влево: оба моих ведомых показали мне по оттопыренному большому пальцу – дескать, порядок у нас. Стало быть, вся третья эскадрилья к взлёту была готова. Больше нас здесь ничего не удерживало, кроме тормозных колодок. Эскадрилья ждала моей команды. Крикнул в эфир и одновременно технику:

- От винта! – услышал эхом от техника:

- Есть от винта! – и повернул кран запуска мотора в положение «Запуск». Зашипело, чихнуло, хлопнуло, и я вернул ручку крана в исходное положение. Мотор заработал с первой попытки, уверенно. Хорошая примета: сегодня мне будет удача. Двинул ручку сектора газа вперёд, увеличивая обороты до страгивания самолёта с места и выждал с минуту, контролируя температуру воды и масла и наблюдая одновременно, как раскручиваются винты на соседних машинах.

- Достаточно разогреваться, - это я мотору, - и так жарко.

Сбросил газ, увеличил шаг винта, кивнул механику (он тотчас выдернул верёвками тормозные колодки из-под колёс), бросил по связи:

- Выруливаем!

Убраны тормоза, увеличен газ, и ЯК, чуть покачиваясь на неровностях поля, побежал к взлётной полосе. Почувствовав левую педаль, он повернул к месту старта, резво добежал до него, подчиняясь требованию правой педали, развернулся вправо, и, приторможенный, замер носом вдоль взлётной полосы, подрагивая от нетерпения. Я подождал, пока все звенья занимали места в стартовой колонне, двинул крышку фонаря вперёд до упора, увидев разрешающую взлёт отмашку дежурного на старте, резко выговорил в эфир:

- Взлетаем!

И отрешился от всего земного. Всё! Теперь я лётчик не по названию, а по сути. Прибавка оборотов заставила ЯК задрожать сильнее. Когда-то, в далёком детстве, мне приходилось ездить на лошадях верхом, и сравнение ЯКа в стартовом ожидании с нетерпеливым конём для меня очень верно. Отпустил тормоза, толкнул ручку газа до упора. ЯК дёрнулся с места, как подхлёстнутый конь (опять